Стены Города сложены из оранжевого камня, из крупных пористых блоков. Рашадам иногда снится их Город с высоты птичьего полета: много белых кубиков в оранжевом кольце; и песок, и барханы, и Господин Пустыни лениво, нехотя спускает с поводка свою ручную песчаную бурю.
В такие ночи старший из рашадов Города просыпается в холодном поту, и, не разлепляя сухих губ, кричит — мысленно, как могут только рашады — призывая аасимов выйти на стены.
Аасимы чувствуют горечь на губах, горечь в своих сердцах, и поднимаются на стены Города, чтобы сделать то, ради чего были рождены. Рашад, скатываясь с матраса, скорчившись клубком у стены, лопатками чувствует растекающуюся по камням силу Защитников.
Рашады всегда жили у стен Города — так далеко, как только возможно, ни на дюйм ближе, не выходя за стены.
Оранжевый, терракота, умбра — утром после бури Али, старший из рашадов Оранжевого города, стоит около стены и разглядывает камни. Он в очередной раз пытается понять, почему яссиры считают оттенки столь важными.
Он уже давно не пытается увидеть оттенков. Семь из десяти рашадов дальтоники. Тактильность не приходит на помощь, кончики пальцев после бури часто теряют чувствительность.
Али касается губами камня, и ощущает на губах влагу. Хоть это ощущение у него осталось правильным; отдаленно похожим на то, что чувствуют яссиры, легконогие соколы Пустыни.
Парень — Али едва прожил два десятка весен — вскидывает голову, почуяв человека в двух танабах позади. Женщина, испуганная, идет из города к стене, к жилищам рашадов, к самому Али, медленно шагает вдоль домов, прячется в их тени.
Али медленно разворачивается и вытирает тыльной стороной ладони разодранную губу. Кровь никак не останавливается. У рашадов вообще кровь плохо свертывается.
Али натягивает капюшон ниже, чтобы скрыть белую, обожженную кожу и красные глаза.
Али осторожно садится на землю — прямо в оранжевую пыль, и она окрашивает его темный бурнус в красный — потому что уже не осталось сил стоять.
Хочется провалиться под землю, в туннели аасимов, но не терпеть это внимательно-брезгливый, полный отвращения взгляд.
- Что ты хотела, женщина?...