Все, сказанное после секса, в полумраке, в неге объятий - ложь, большая чем все остальное.
Али смотрел в потолок. Его раса - клан, каста, как назвать вернее - не считала секс чем-то особенным. Люди Пустыни не считали секс чем-то достойным.
Они чтили любовь и восхищение красотой. Они могли часами смаковать прикосновение пальцев к пальцам. Долго, в промежуток всей пыльной бури, всего лишь чувствовать - но чувствовать полностью - ладонь, прижатую к животу. И шероховатость мужских рук можно ощутить через ткань абайя. Вдуматься.
Рашады, рассматривая неподвижно сидящих рядышком, как птицы на проводах - еще одно чужое вневременное воспоминание - людей, своих сородичей, иногда видели цветную ауру вокруг них.
А потом рашады уходили в свой угол и корчились в спазмах кровавой рвоты, проклинай собственное тело. Тело, но не древних, его создавших.
Али смотрел на потолок.
Возможно, в том, что люди Пустыни не любят секс, виноваты рашады.